Новости Лиги

Стоит ему лишь заговорить о хоккее – все, тушите свет! Дмитрий Геннадьевич Лимасов, тренер молодежной команды «Южный Урал-Металлург», очень эмоциональный. Особенно после игры, которая по каким-то причинам не удается, не складывается. В таком случае всем сторонним лучше переждать бурю вне раздевалки орской молодежки.

 На ужин с опозданием

– Когда сам играл в хоккей – был не столь эмоционален, старался сдерживаться, – признается с улыбкой Дмитрий Геннадьевич. – Пришел в детско-юношескую спортивную школу – поменялся, поскольку мне всегда хотелось донести до детей, что хоккей – это не просто удовольствие, а еще тяжкий труд. Здесь нужно не только талант иметь, но и много трудиться. Увы, большинство сейчас не понимает, что конкретные цели для себя надо ставить уже в детском возрасте. Да, все хотят играть в ВХЛ, КХЛ или НХЛ за рубежом, но не понимают, для чего. Вот тут-то и срабатывают эмоции. Как следует из опыта, с нынешней молодежью без повышенных тонов и без убеждения сложно добиться высоких результатов. Я даже заметил, что в начале моей тренерской карьеры, когда работал с мальчишками 1995-го года рождения, эмоций уходило гораздо меньше. Больше – уже с ребятами 2000-го года. Но я ведь не просто так чем-то возмущаюсь и бываю недоволен. Мне, в первую очередь, важно воспитать хороших спортсменов, готовых стремиться к покорению определенных новых высот.

– Сколько минут Вам требуется, чтобы высказаться после игры?

– Все зависит от важности матча. Если команда на льду билась с первых секунд до последних, то можно свои эмоции уложить в пару-тройку минут, чтобы обязательно отметить: да, мальчишки, вы идете в верном направлении, сражайтесь и дальше так. Но когда игроки не настроены на игру с первой минуты, когда не слышат тренера и не выполняют тренерские установки, что в хоккее немаловажно, – то тут, конечно, минут десять-пятнадцать приходится уделять нравоучениям. Иногда приходится в кафе просить, чтобы немного задержали ужин.

– Спад в некоторых играх связан именно с возрастом игроков или есть другие причины?

– Команда НМХЛ у нас действительно молодая, перепад возрастной большой, потому до старших наставления доходят чуть быстрее, до младших – помедленнее. Но, с другой стороны, некоторые ребята, приехавшие играть в НМХЛ, недооценивают уровень команд этой группы. И, прежде всего, это игроки 1996-1997 годов рождения. Да и молодые совсем мальчишки порой не понимают всей ответственности матча – ну, это уже молодость. И мне хочется одним ударом донести до всех свои убеждения. Мы не устаем твердить ребятам, что из любой лиги можно выйти отличным хоккеистом и продолжить карьеру в лиге рангом выше. Самое главное – показывать качественную игру. Если таковая будет – естественно, тренер поможет своему игроку пробиться в более высший хоккейный эшелон.

– Вы, когда пришли в хоккей, всегда прислушивались к советам тренера?

– Мы попадали в команду в семнадцать и восемнадцать лет, когда там уже успешно играли хоккеисты в возрасте от 23 до 35 лет. Никто из нас, молодых, не мог позволить себе дать слабинку, потому что всем хотелось пробиться в основной состав. Дать слабинку – было подобно смерти. В таком случае старшие ребята тебя бы вряд ли поняли. Вернее, не поняли бы, для чего ты вообще пришел в хоккей. Да и шансов закрепиться в основном составе точно не осталось бы тогда. Нам приходилось в 17 и 18 лет пробивать место в составе. А, не слушая ветеранов спорта и более опытных игроков, можно было просто остаться без хоккея, поэтому мы давали слабинку… уже лет в двадцать и то лишь после окончания сезона примерно на месяц, не больше. Все-таки мы, молодые, стремились не ударить в грязь лицом.

Родом из «Зенита»

– А кто Вас привел в хоккей?

– У меня удивительная история прихода в этот вид спорта. Поначалу я занимался два года… фигурным катанием в спортшколе «Зенит». Начинал в пятилетнем возрасте, а уже в школе оказалось, что секцию хоккея в том же «Зените» посещает полкласса. Надо мной, конечно, подшучивали, но зато именно на фигурном катании я научился здорово стоять на коньках. Потом, с отцовского согласия, решил попробовать свои силы в хоккее. Попробовал – понравилось. Но я никогда не жалел, что начинал с фигурного катания, тем более что даже в призерах числился по этому виду спорта. К примеру, в тот год, когда мне исполнялось семь лет, я стал третьим на областных соревнованиях по своему возрасту. Вот на такой мажорной ноте и закончилась моя карьера фигуриста.

– Получается, Вы застали те времена, когда на «Зените» действовал корт и собирались полные трибуны?

– Да-да, именно так, – улыбается Дмитрий Геннадьевич. – Тогда все было настолько действенно, что завораживало. На «Зените» имелась своя команда неплохого уровня, которая соперничала со спортивным клубом «Южный Урал». Причем, удачно, и игроки, даже взрослые, переходили в «Южный Урал». Это немудрено, ведь нас воспитывали прекрасные тренеры: Иван Николаевич Арефьев – человек властный, но в то же время и мягкий, который очень любил детей и не позволял к ним по-хамски относиться; а потом – наш возраст перешел к Сокуру Анатолию Владимировичу. Это был человек, которому беспрекословно все подчинялись вплоть до перехода в «Южный Урал». Безмерно благодарен им за то, что дали хороший толчок в жизнь. Не будь его – было бы тяжело пробиться куда-то.

– Что касается амплуа – кто Вам его подбирал?

– После первого года в хоккее мы играли летом в футбол. И мне понравилась оборонительная линия. Я в футболе всегда был последним защитником, так называемым чистильщиком. Естественно, и в хоккее выбрал линию защиты.

– В спортивном клубе «Южный Урал» Вы к какому тренеру попали?

– К Сергею Александровичу Шеянову, который и сейчас тренирует в ДЮСШ-4. В те годы, кстати, нами иногда, когда Сергей Александрович уезжал на сессию, занимался уже тогда игрок основной команды мастеров Виталий Александрович Мишанин. Вот он выходил с нами, 14-15-тилетними, на тренировки. Так проявлялась преемственность поколений.

Лимасов против Гомоляко

– Многие стремились попасть в «Южный Урал»?

– Честно признаться, тогда всем просто нравился хоккей: кто-то играл, кто-то болел на трибунах. Мечтать о команде мастеров – это громко сказано, наверное, будет. Тем более что нам тренер внушал всегда: если есть талант – вас обязательно увидят, посмотрят на выпуске. В то время из каждого возраста привлекалось по шесть-семь человек на просмотр. И вот тут, когда давался шанс попасть в первый или второй состав – все старались за него зацепиться.

– Вы когда впервые вышли в составе команды мастеров на матч?

– Когда в Орск приехал челябинский «Трактор» с Сергеем Гомоляко. Помню, тренер наш, Альберт Викторович Федоров, сказал: «От этого матча зависит твоя судьба – или ты переходишь в раздевалку команды мастеров, или остаешься в своей раздевалке до более зрелого возраста». После игры Альберт Викторович обрадовал: «У тебя есть все шансы попасть в команду; завтра жду на тренировке, приноси форму, получай коньки, экипировку и продолжай».

– Эмоции, наверное, зашкаливали?

– Это было что-то! Я потом в своей раздевалке подпрыгивал до потолка, ведь мы играли при полных трибунах. Спасибо ребятам – Игорю Клецову, Владимиру Коробову и другим – за то, что помогли справиться с волнением. Я был рад, что проявил себя в таком престижнейшем матче, доказал, что и молодому можно играть наравне с опытными игроками. К тому же, я дважды провел силовые приемы против самого Гомоляко. Он, правда, их не почувствовал, но зато таким образом я предотвратил атаку на наши ворота.

– По завершении карьеры игрока Вам пришлось работать на заводе. Получился перерыв в три года. Каково было жить вне хоккея?

– Первый год было очень тяжко, – вспоминает Дмитрий Геннадьевич. – Шла психологическая перестройка: я учился жить по новому режиму, мной никто не интересовался, появились финансовые проблемы. В заводской охране, что на ЮУМЗе, что на Никелькомбинате, платили столько, что хватало лишь на то, чтобы существовать. Если бы не Владимир Владимирович Бакштанин, который предложил мне ставку тренера в ДЮСШ-4, не знаю, как бы дальше сложилось. Испытательный срок я выдержал, остался и привел сюда своего сына (Вячеслава Лимасова, вратаря ХК «Южный Урал-Металлург» – прим.автора). Если бы работал на заводе, вряд ли бы мой сын стал хоккеистом. Я не раз вспоминал хоккейные эмоции, и мне было тяжело представить сына в хоккее, потому что эта игра доставляет не только удовольствие. Я прекрасно понимал, что путь хоккеиста – длинный, тяжелый и нервный. Но на тот момент путь у Славы вел только сюда.

– Вратарем он стал почему?

– Я, наверное, смалодушничал и поставил его на ворота, – признается тренер. – Начинал Слава полевым игроком. Но была у нас проблема в команде 1995-го года с голкипером, и сын изъявил желание попробовать. Я согласился, а его затянуло. Может быть, сейчас даже жалею в какой-то мере, что мы с ним провели такую рокировку. Все-таки вратарю пробиться выше очень тяжело.

– А каково работать с сыном в одной команде, теперь уже молодежной?

– Я думал, будет тяжелее, но сын меня удивил в хорошем смысле. Команда сильно омолодилась, и ему пришлось сложно. Но когда он почувствовал уверенность и понял, что отца подвести нельзя – все у него стало получаться. Нервов много забирали игры, но я был спокоен, потому что видел: на сына можно надеяться. Может быть, в прошедшем сезоне благодаря и его усилиям в том числе мы попали в плей-офф впервые за три года.

– Вы сезоном, что провели в тандеме с Виталием Павловичем Казариным, остались довольны?

– Да, ведь перед нами в начале сезона стояла задача просто обыграть молодежь. Более высоких целей мы не ставили. А результат оказался достойным. Никого особо мы не выделяем из команды. Все молодцы, не посрамили честь Орска.

Пресс-служба ХК «Южный Урал»